Раз в день в армии можно посмотреть телевизор. Хотя сейчас, когда служат год, и солдатикам положен даже час сна после обеда, как в ясельках (бойся маменькиных сынков, Америка!!!), то телевизор, наверное, вообще работает круглосуточно и не выключается.
Что? Даже на кроватях можно сидеть и лежать, когда захочешь?… Да ну на фиг!!! Не знаю, не знаю… Раньше попробуй присядь на кроватку днем: тебе в голову или табурет, или тумбочка сразу прилетят от взводного или ротного… Или дежурный по располаге подойдет и будет ныть, что он все утро все полоски на одеялах выравнивал по ниточке, а я ему все криво сделал…
На стул-то страшно было присесть! Только головой вокруг покрутишь и спокойненько, на секундочку присядешь, сразу старшина, как черт из табакерки нарисуется: «О! Сидишь, значит делать нечего! Пошли со мной, поможешь». И понеслось: белье в прачку сдавать-забирать, портянки считать, шкафы двигать и т.д.
Телевизор можно было посмотреть вечером, когда начиналась программа «Время». Все по команде рассаживались перед теликом и подшивали свежие подворотнички, и заодно впитывали информацию о событиях в мире.
Если после отбоя нужно было срочно что-то посмотреть интересное по телику (или чемпионат мира по хоккею, или интересный фильм, или новую видеокассету с Эммануэль), то телик нелегально включали, но при этом предпринимались самые высокие меры конспирации! Все окна завешивались одеялами, чтобы дежурный по части или помдеж не увидели свет от экрана в казарме. За каждым окном назначался ответственный, который завешивал окно своим одеялом, а по команде «Шухер!» должен был моментально снять одеяло, поставить цветы на место и сделать вид, что «все так и булО». Из числа молодых на улицу выставлялась «фишка» — наблюдательный пост, который должен был загодя увидеть дежурного по части или другую угрозу нелегальному просмотру и предупредить истошным шепотом: «Шухер!».
Когда все меры предосторожности были предприняты, начинался просмотр. Те, чьи кровати были ближе всех к телику, разваливались, как короли. В случае «шухера» им не нужно было никуда бежать, прыгать в кровать. А остальные брали стульчики и садились на центральном проходе («цэпэ» — широкий проход-коридор от 10 м по центру в каждой казарме для построений, проведения собраний). Вот это было чревато — многие засыпали во время «киносеансов» и не слышали команду «Шухер!»… А по команде «Шухер!» начиналась беготня, снимались одеяла с окон, расставлялись на место стулья, надо было еще успеть добежать до своей кровати, естественно, что порой одного-двух спящих забывали разбудить и они оставались на ЦП…
Представьте картину. «Фишка» сработала и вовремя заметила дежурного по части, все разлеглись по местам и даже усиленно похрапывают, видик спрятали. Ничего не выдает, что еще 20 секунд назад здесь был просмотр телика. И вдруг дежурный по части видит на ЦП спящее на стуле тело в трусах, сидящее перед выключенным телевизором. Офицер подходит к бедолаге, будит его и спрашивает:
— Ты что здесь делаешь, сынок?
А «сынок», спросонья, и сам ничего понять не может и, естественно, в 2 часа ночи отвечает:
— Программу «Время» смотрю, тыщ майор…
И все сразу становится понятно, потому что в армии, после программы «Время», все подразделения выходят на вечернюю прогулку и двадцать минут горланят строем песни, потом всех проверяют на вечерней проверке и т.д.. А тут – спящее на ЦП тело…
Когда нелегальный просмотр «накрывали» хитроумные дежурные или ответственные по части, то наряд по роте сразу же снимался, в роту вызывался весь командный состав, а телевизор-единственная ниточка с внешним миром забирался на месяц. Нет, мы также каждый день, по распорядку дня рассаживались на «просмотр программы время». Только вместо телика стоял бюст Ленина, а какой-нибудь разгильдяй или залетчик, по команде офицера, вставал перед ротой с газетой «Красный воин» и по слогам читал новости.
Если с просмотром телика ловили второй и третий раз, то телик можно было и «похоронить», с настоящим выкапыванием «могилы» глубиной — для стрельбы стоя с лошади.