Нас преследовали уже третий день.
Мы петляли, шли в брод, бросали табак и перец на тропу за собой. Но все было тщетно. Собаки сходили с ума, теряли нюх, становились инвалидами, потом где-то там дохли, но нам от этого было ни холодно, ни жарко. Потому что ищеек меняли на других в течение получаса и снова — лай, постоянный лай сзади…
От 16 человек нас осталось только трое. Может быть, был кто-то и еще из других троек, но теперь этого уже было не узнать, пока не выйдем к своим.
У пулеметчика загноилась нога… Он молчал и скрывал, но я видел, как он теряет силы. Мы старались не смотреть друг другу в глаза…
Да, главный закон армейского спецназа – своих не бросать. Но есть еще другой закон – приказ должен быть выполнен любой ценой. А нам срочно нужно было доставить командованию ТО, что лежало у меня в РД, обложенное со всех сторон пластинами от бронежилета. Переломаю себе ноги я – передам ЭТО вместе с рюкзаком другому, а сам или буду биться до последнего, прикрывая отход, или застрелюсь к чертям… Последний, кто будет нести ЭТО к нашим, в случае ранения, ОБЯЗАН будет подорвать себя и ЭТО…
Вот также и с пулеметчиком… Витя, Витя… Отдать бы тебе мои ноги. Ты же мне, как брат, твоя же мать, тетя Люда нас провожала и плакала… Но не могу, я не могу: ЭТО нужно доставить любой ценой!
… После того, как мы навели «шухер» на вражеской базе и просто Чудом, взяли без потерь ЭТО, мы сразу же рванули обратно. Враги очухались только через час и начали преследование. Но к этому времени мы уже были в 20 км от их базы и успели разбиться на четыре разведдозора, и разбежались в разные стороны. Моя тройка несла ЭТО. Остальные были – ложными группами и, в отличие от нас, обязаны были «шуметь» и провоцировать врага, чтобы тот пошел именно за ними, а не за нами…
Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке, как говорится. А еще я всегда помню, что «все хорошо быть не может». Вот и сейчас: нас «пугали» и «стращали», что ЭТО хранится под землей, сто сигнализаций, тысячу часовых! А на деле оказалось, что «суперохрана» — только три охранника-калеки, которых даже пристрелить с «пэбээса» было жалко, такие они были испуганные и убогие…
… Пулеметчик снял кроссовок, вылил из него кровь, взвесил на руке, о чем-то подумав, и засунул вместе с тряпками в рюкзак.
— Витек, да выкидывай его уже… Все равно они кровь увидят и запалят, что у нас «трехсотый».
— Ну, и ладно… Зато не будут знать, куда меня «трехсотнули»… А я тебя не подведу, командир!..
— Ай ноу, да! – сказал я с кавказским акцентом английское «Я знаю».
Мы побежали дальше. Витек и впрямь был молодцом в одном кроссовке и даже попытался задать свой темп. Но два «свистка соловья», вылетевшие из моих губ, его образумили и вернули «в стойло».
Вдруг стало тихо… Ненавижу тишину! Только что собаки лаяли позади нас километрах в пяти и все было ясно. Страшно, но понятно: где мы и где враги. А теперь я не слышал никого! Почему все остановились?
Судя по карте, до наших было километров пять… Надо рвать когти, пока не одумались, потом разберемся.
Вдруг я услышал «шелест» снаряда по воздуху. Не может быть! Взрыв! В ста метрах от нас! Землю тряхнуло так, что я не удержался на ногах. Посыпались срезанные осколками сучья и комья земли.
— Все жи..
Я не успел договорить — взрыв! Уже совсем рядом! Ко мне летел Витек:
— Это вилка, командир! Вилка! Третий в нас, как в копеечку!
Я рванул с земли радиста, который зацепился «каэмкой» за кусты и мы рванули к обрыву.
Взрыв! Точно там, где мы стояли несколько секунд назад. Радиста, видимо, хорошо глушануло, он блевал, и орал:
— Бросай!.. Рюкзак бросай!.. ОНА!… ОНА на нас наводит!
Витек сообразил чуть раньше и уже копался в моем рюкзаке, порвав карманы. Вынув ЭТО, он бросил его подальше от нас и мы втроем, кубарем, скатились куда-то и провалились под землю и глубоко. Почему-то подумалось, что провалились в берлогу и мишки обязательно попытаются нас выгнать…
… Через 10 минут канонада прекратилась. Наверное, попали в радиомаяк, который был в монтирован в ЭТО… Я выплюнул землю изо рта и произнес в никуда:
— А я смотрю, как то они уж очень красиво за нами шли…
— Так точно, товарищ капитан!.. – откликнулся пулеметчик.
Связист молчал.
— Я не слышу? – грозно спросил я еще раз.
— Да контузило его, командир. Жив связист! Сидит, как дурачок по сторонам улыбается…
— Тогда валим отсюда… Срочно! Сейчас эти шакалы сюда прилетят, наши «трупы» осматривать… А им тут снова – хрен!… А штабным я морду набью за то, что не предупредили… Ни хрена себе «партизаны из полуграмотных крестьян»… с высокоточным, самонаводящимся вооружением! А если бы они в меня попали?…
Вдалеке опять послышался лай поисковых собак. Мы подхватили контуженного радиста под руки и спешно пошли к ручью.